Развеять «иллюзию денег»

23 августа в ГУ-ВШЭ открылась летняя школа ICABEEP (Международной конфедерации по развитию поведенческой экономики и экономической психологии).

 Видеозапись открытия летней школы ICABEEP

 Видеозапись лекции профессора Стивена Ли «Психология текущего кризиса»

В интервью накануне открытия школы ее содиректор, заведующий Лабораторией экспериментальной и поведенческой экономики ГУ-ВШЭ Алексей Белянин, особо отмечал, что одним из главных принципов, на которых будет строиться работа школы, является академическая свобода. Об этом же говорили в своих приветствиях приглашенные профессора, подчеркивая, что навязывать участникам школы (PhD-студентам и аспирантам из ведущих университетов мира) свои взгляды на поведенческую экономику, равно как и темы для исследований, они не будут. «Здесь нет учителей и учеников, мы все здесь студенты и с нетерпением ждем обучения с вами в течение следующих двух недель», — сказал, например, профессор Университета Эксетера (Великобритания) Стивен Ли.

Первый рабочий день школы был отведен на так называемые установочные лекции. Презентация Тадеуша Тышки, профессора Университета Козьминского в Варшаве, была посвящена моральному аспекту принятия экономических решений. Профессор Дэниэл Хаузер из Университета Джорджа Мейсона (Вашингтон) рассказал о том, какую весомую роль в экономическом и профессиональном поведении индивидов играют самые банальные искушения и соблазны. В лекции профессора Университета Ноттингема Бенедикта Херрманна была рассмотрена проблема кооперации и принуждения к ней.

А начался день с лекции Стивена Ли, озаглавленной «Психология текущего кризиса». Собственно, сам кризис и предоставил экономистам и психологам богатое поле для проведения междисциплинарных исследований. Заранее извинившись, что теория и данные будут основаны на западном опыте (поскольку, во-первых, в развивающихся странах либо не проводятся соответствующие исследования, либо экономическая психология вовсе отсутствует как отдельная область науки, а, во-вторых, кризис — это «продукт англосаксонского финансового мира»), Стивен Ли определил круг вопросов, требующих изучения. Как индивидуальное поведение повлияло на возникновение кризиса? Как кризис, в свою очередь, воздействует на наши чувства, желания, мысли и действия? Как «позитивное» индивидуальное поведение может разрешить кризис?

Какие же тренды выявили исследования экономистов-психологов? Вопреки распространенному представлению, экономическое поведение далеко не полностью описывается моделями рационального выбора. Более того, отклонения от рациональности носят систематический и устойчивый характер. Эти отклонения можно предсказывать благодаря процессам, описываемым в когнитивной, социальной, сравнительной и даже клинической психологии. Наконец, они могут быть смоделированы в ходе лабораторных экспериментов, а полученные результаты могут использоваться для построения реальных экономических прогнозов.

Стивен Ли выделил три основных группы таких отклонений от рациональности. Во-первых, это эвристика, предрассудки и социальное влияние, которые заставляют людей при принятии решений идти простейшим путем, полагаясь при этом на распространенное мнение. Во-вторых, это честность, альтруизм и другие моральные нормы, которые обязывают людей думать о том, какие последствия принятые ими решения будут иметь для окружающих. В-третьих, это миопия — люди склонны недооценивать эффект, который их нынешние действия будут иметь через несколько лет. Последнее особенно заметно при изучении двух важных исследовательских программ экономической психологии — психологии денег и психологии долга.

Деньги, являясь исключительно мотивирующей силой, в отличие от других мотиваторов, например, еды или секса, не имеют биологической основы. В то же время они не менее эффективны. Профессор Ли привел такой пример: когда сталкиваются два общества — использующее деньги и не знакомое с ними, то второе начинает использовать деньги, а не наоборот. И это нельзя объяснить только фактором военной силы или технического превосходства одной из сторон — деньги просто очень хорошо работают. Доверие к современным деньгам настолько велико, что они больше не нуждаются в золотом обеспечении.

Но деньги не просто инструмент. Деньги, по мнению Стивена Ли, это еще и наркотик, оказывающий прямое и подчас «ошеломляющее» воздействие на наше поведение и эмоции. Мы часто попадаем в плен «иллюзии денег», а некоторые пути их использования (для покупки секса, детей, человеческих органов, для повышения социального статуса) считаются в обществе предосудительными.

«Иллюзия денег», возможно, является психологическим ключом к пониманию истоков экономического кризиса, который начался на американском рынке недвижимости. Несколько лет подряд цены на этом рынке росли, создавая у владельцев домов иллюзию увеличения их собственного благосостояния. Не увеличивая свои реальные доходы, они позволяли себе больше тратить и кредитоваться — и с обвалом рынка стали должниками.

Переходя к проблеме психологии долга, Стивен Ли отметил, что долг является примером так называемого межвременного выбора, но с точки зрения психологии нужно различать три разных ситуации: кредита (управляемого долга, который будет погашен на заранее согласованных условиях), собственно долга (когда заемные деньги не были возвращены в срок, но с большей или меньшей трудностью могут быть возвращены) и долгового кризиса (когда возврат долга невозможен без кардинальных изменений условий жизни заемщика или вообще невозможен в течение его жизни). В этом смысле психология долга тесно связана с психологией бедности, и главный объяснительный фактор долга — экономический. Профессор Ли заметил, что, хотя совершение финансовых ошибок характерно для некоторых групп населения (например, молодежи), люди, живущие в долг, далеко не всегда являются плохими финансовыми менеджерами. Типичное поведение должника может являться набором успешных практических и психологических стратегий «выживания».

Однако неожиданный и резкий экономический спад провоцирует возникновение нетипичных видов долгов и должников. Увольнение или крах собственного бизнеса приводит к внезапной потере дохода, «неподъемности» ранее взятых кредитов и невозможности поддерживать прежний стиль жизни. Реакция «новых бедных» на изменившиеся условия, по мнению Стивена Ли, может стать крайне интересной темой исследований для экономистов-психологов.

А что же может сказать о кризисе макроэкономическая психология? Для начала — выявить три «катастрофических подхода», господствовавших на ипотечном рынке и приведших к буму и обвалу на нем. Первый ошибочный посыл — всегда лучше быть владельцем дома, чем нанимателем. Заблуждение второе — увеличение рыночной стоимости дома означает рост благосостояния его владельца. Третья ошибка — если ты сейчас можешь позволить себе выплаты по долгу, то и вернуть заем будет тебе по силам.

Стремление непременно владеть домом далеко не всегда имеет под собой рациональные основания, а рост цен на дом хоть и дает некоторые реальные экономические преимущества (в частности, облегчает доступ к кредитам), но не гарантирует долгосрочного дохода. Более того, как показал кризис, опыта и навыка действий в условиях падающего рынка недвижимости у подавляющего большинства тех, кто брал кредиты под залог своего некогда «подорожавшего» дома, не было и нет.

Итак, считает Стивен Ли, домовладельцы и кредиторы, пали жертвой повального увлечения… «МММ». Правда, за этой аббревиатурой у профессора Ли скрываются Materialism, Money illusion и Myopia, но с печально известной в России финансовой пирамидой параллели напрашиваются — всему виной те же материализм, иллюзия денег и недальновидность. Вот от них британский ученый и предлагает избавляться, причем на государственном уровне путем проведения специальной «психоэкономической политики».

Рецессия создает замкнутый круг: люди и компании вполне обоснованно начинают меньше тратить и больше сберегать, чтобы иметь резервы на случай будущих потрясений, между тем как для выхода из кризиса нужно увеличение потребления, то есть расходов. Работает принцип «чем лучше, тем лучше»: расходы возрастают по мере роста доходов.

Психоэкономическая политика, по Стивену Ли, должна заключаться в следующем: создании реалистичной уверенности в экономическом росте у большой группы населения, напрямую не затронутой кризисом; выборочной популяризации «умножающихся» расходов; разработке политики по преодолению обратной «иллюзии денег» у тех, чьи дома обесценились, но чьи реальные доходы не пострадали; поддержке консультационных и других мер, которые бы предотвратили превращение «кризисных» долгов граждан в хронические.

«Что из этого сейчас делается на правительственном уровне? — задал напрашивающийся вопрос сам Стивен Ли и сам же ответил: — Ничего».

Рецессия, по его словам, должна была бы научить тому, что в экономике нет ничего застывшего и предопределенного. То, что случается, в значительной степени зависит от уверенности людей в наступлении или ненаступлении данного события. «Нет экономики без психологии, и нет экономического восстановления без восстановления психологического, — уверен профессор Ли. — И наше понимание этого было бы куда более глубоким, если бы мы не замыкались только на западном опыте, а хотя бы внимательно изучили процессы, проходившие в девяностые годы на постсоветском пространстве».

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Никиты Бензорука