Владимир Коргутов: «С любым выпускником Военного учебного центра НИУ ВШЭ я пошел бы в разведку»

© Михаил Дмитриев / Высшая школа экономики

Что испытывает человек, впервые оказавшись в зоне боевых действий, как проявляют себя на военной службе выпускники гражданских вузов и как изменились программы подготовки солдат, сержантов и офицеров запаса за последние полтора года, рассказывает начальник Военного учебного центра НИУ ВШЭ, Герой России, полковник Владимир Коргутов.

— Владимир Александрович, почему современные молодые люди отдают предпочтение офицерской карьере? Что ими движет?

— Офицерскую карьеру, как и любую военную службу по контракту, люди выбирают по зову сердца, понимая, что защищать Родину необходимо, что это большая честь и почетная обязанность.

Есть и другие факторы, которые способствуют этому выбору. Один из наиболее важных — память о предках, пример родителей, желание продолжать офицерские династии. В нашей стране военнослужащий достойно зарабатывает, он защищен социально — после 25 лет службы выходит на пенсию с обеспечением жилой площадью.

Сегодня служить в Вооруженных силах, как и в любых других силовых структурах государства, престижно. В армию идут и девчонки — наверняка видели на параде 9 Мая женский расчет.

— А когда вы выбирали военную стезю, какой фактор был решающим?

— У меня оба деда воевали. Один лишился ноги, второй получил три ордена, много медалей, в том числе «За отвагу». Один из моих любимых фильмов — «Офицеры», в военные училища собирались поступать многие одноклассники, и я понимал, что военная служба престижна и востребована.

— Когда впервые оказались в зоне боевых действий? В каком качестве?

— В первую чеченскую кампанию. Был назначен начальником разведки 276-го мотострелкового полка.

— Испытывали страх?

— Нет. Был мандраж, как перед прыжком с парашютом. Как если бы вы сели в самолет, он взлетает, и неизвестно, что будет после открытия люка.

Офицер должен быть морально готов к выполнению любых задач — это же его работа. И чтобы эту работу выполнять, он постоянно проходит боевую и военно-политическую подготовку. Тактические учения, стрельбы, вождение боевых машин и многое другое — все это отрабатывалось в округах. Попав в зону боевых действий, нужно приноровиться, вникнуть в ситуацию, быстрее, чем в мирной жизни, принимать решения, и все нормально пойдет.

Ступив на эту стезю, сойти с нее сложно. Тишина становится непривычной, оглушает человека — не можешь заснуть, если не слышишь звуков стрельбы.

— В какой момент осознаешь, что учеба закончилась и что война реальна?

— Когда видишь первый труп — противника или своего товарища.

Война как игра. В детстве все мы бегали с игрушечными автоматами, прятались, ползали. На войне то же самое, только это игра с человеческими жизнями. Здесь погибают. У командира в подчинении сто, двести, тысяча таких жизней, и это накладывает на него огромную ответственность, заставляет думать иначе.

— Когда впервые увидели смерть на войне?

— Тогда же, в первую чеченскую. Был обыкновенный стрелковый бой, и в батальоне у моего товарища, тогда майора, от пули погиб солдат.

— А смерть врага?

— Видел с первых же боев.

— Какие задачи вы выполняли как начальник полковой разведки?

— Обычные задачи любого разведывательного подразделения. Все они прописаны в памятке выпускнику Военного учебного центра по специальности «Применение наземных подразделений войсковой разведки». Например, выявление данных о боевых возможностях противника, о его планах, его уязвимости, об обстановке в районе боевых действий, проходимости маршрутов и т.д.

— Как в фильмах о войне, пробираетесь через лес, ползете, ведете наблюдение из укрытий?

— Так точно. Разведка ведется именно таким способом и сейчас, в зоне СВО. Не только с помощью коптеров.

Знаете, кто такой пластун? Это пеший казак-разведчик, который умеет быстро и незаметно передвигаться. Мы в Военном учебном центре тоже учим ползать по-пластунски. На первом курсе смотришь — головы торчат, попы торчат, а на третьем вы наших студентов в траве не заметите.

В ходе наблюдения за расположением противника делаются выводы по определенным признакам — например, по знакам на машинах. Численность подразделений противника до человека мы, конечно, не посчитаем, но порядок — 150 или 300 — определим. Мы должны выявлять, что находится не только на первом, но и на втором, третьем оборонительных рубежах.

— Вам приходилось вступать в бой при выполнении разведывательных задач?

— Подразделение разведки вступает в бой только в крайнем случае, когда командир понимает, что оторваться от противника не удастся и для успешного выполнения задачи нужно его уничтожить. Такие случаи у меня были.

Однажды напоролись на банду. Нас человек тридцать пять — разведывательная рота, а бандитов намного больше, в том числе две снайперши, их тогда называли, кажется, «белыми колготками». Пришлось принять неравный бой, и мы положили их всех. Мастерство и выучка сделали свое дело.

Вообще за все годы службы во вверенных мне подразделениях не было ни одной смерти. Только один раз — легкое ранение, бойцу пробило правую ногу.

— Чем это объяснить?

— Тем, что и в тылу, и на войне надо всегда учить солдат, что бы ни говорили про необходимость отдыха. Это мое железное правило — без постоянной боевой и военно-политической подготовки в Вооруженных силах обойтись невозможно.

— Как стать Героем России?

— Надо честно и беззаветно служить Родине — делать то, что должно, и делать хорошо. Мы воюем не за ордена и медали, а за Россию, и наши заслуги Россия всегда оценит по достоинству.

— Теперь несколько слов о выпускниках военных учебных центров (военных кафедр) гражданских вузов, которые отдали предпочтение военной карьере. Были такие среди ваших сослуживцев, подчиненных в разные годы?

— Конечно. Служил вместе с ними. Когда был заместителем начальника Московского высшего общевойскового командного училища, присваивал им звания. Многие из них росли по службе, занимали новые должности, становились майорами, подполковниками, полковниками.

— Что мотивирует молодого человека, окончившего военный учебный центр, выбирать офицерскую карьеру?

— Те же факторы, о которых я сказал в начале. Разница только в том, что этот выбор человек делает в более зрелом возрасте, то есть более осознанно. И, наверное, влияние массовой культуры для него не так значимо, как для школьника.

— Можно ли выделить преимущества и недостатки так называемых «пиджаков» по сравнению с кадровыми офицерами?

— Нет. Нельзя офицеров делить на категории в зависимости от того, где и за какой срок они получили высшее образование. Как нельзя делить по национальности или вероисповеданию. Если человек попал на службу в Вооруженные силы, я должен ему доверять, был с ним честным. Сравнивать двух офицеров на одинаковых должностях я могу только в зависимости от того, насколько качественно, умело и быстро они выполняют поставленные задачи.

— Среди выпускников Военного учебного центра Вышки есть действующие офицеры?

— Конечно. Это высококвалифицированные специалисты в своих областях — других Вышка не выпускает. Они хорошо учились в Военном учебном центре, не имели замечаний по дисциплине и стали достойными защитниками Отечества. Охарактеризовать их могу только с положительной стороны. Они сделали правильный выбор, а мы воспитали себе достойную смену.

— Есть ли среди них участники СВО?

— Да. Не хотел бы называть их фамилии, но их служба чаще всего связана с техническим, программным обеспечением. Один из этих ребят — старший лейтенант, юрист по гражданской специальности из нижегородского кампуса — в прошлом году, к сожалению, получил тяжелое ранение и сейчас восстанавливается. Есть примеры, когда наши выпускники были удостоены государственных наград.

— Что изменилось в содержании образовательных программ Военного учебного центра НИУ ВШЭ за последние полтора года? Учитывается ли опыт СВО?

— В нашем центре мы готовим мотострелков, разведчиков, операторов БПЛА (эту специальность мы открыли задолго до СВО), специалистов по ремонту летательных аппаратов, программистов для РВСН. В связи с СВО программы по всем специальностям пересматриваются с учетом того, что необходимо в зоне боевых действий. И, конечно, мы повышаем уровень военно-политической работы со студентами.

До начала СВО, обучая будущих офицеров, сержантов и солдат запаса, мы ориентировались на то, как действуют армии США, ФРГ и других стран — вероятных противников. Теперь же, продолжая давать и этот материал, акцентируем внимание на новых видах тактики, изучаем особенности борьбы с диверсионно-разведывательными группами, противодействия терактам на коммуникациях (железных дорогах) и т.д.

В наших планах — развертывание еще более масштабной подготовки операторов БПЛА. Сейчас наша специализация — оперативные и стратегические БПЛА, а нужны еще и операторы дронов, «мавиков» — тактических БПЛА.

При содействии Военного учебного центра в Вышке создана студенческая организация «Белый ворон», которая в ноябре прошлого года передала 10 коптеров 96-й мотострелковой бригаде в Нижнем Новгороде, еще 6 — 27-й отдельной мотострелковой бригаде в поселке Мосрентген. Половину из них уже, к сожалению, посбивали, но, как мне рассказывали командиры, свои задачи (разведка, сброс боеприпасов для уничтожения противника) они выполнили. Сейчас готовим к передаче в 27-ю бригаду системы сброса.

— Как вы оцениваете успехи ваших студентов в части освоения и теории, и практики военной науки?

— Здесь я очень строг и, наверное, консервативен. Пока теория и практика, то есть знания, умения и навыки, не будут в полной мере освоены бойцом, я его отсюда не выпущу. Он много чего должен знать и уметь применять на практике — действовать на поле боя, стрелять, оказывать доврачебную помощь и т.д. Буквально на каждом занятии предусмотрены аспекты, связанные с обеспечением личной безопасности и, конечно, с обеспечением дисциплины.

Результатами я доволен. По сборке-разборке оружия наши ребята ставят рекорды, в 2–3 раза перекрывая норматив. С любым выпускником Военного учебного центра НИУ ВШЭ я пошел бы в разведку.

Чем отличается наш первый курс от третьего? Скажу прямо, на первом курсе среди студентов встречаются те, кто расхлябан, кто не всякий раз подаст руку женщине или откроет перед ней дверь. А на третьем курсе это другие люди — вышколенные, вежливые, внимательные по отношению к женщинам, к пожилым людям.

И это не только мои личные наблюдения, но и мнения родителей наших студентов. Однажды я получил благодарственное письмо от государственного служащего очень высокого ранга, сын которого учился в Вышке и прошел полный курс в Военном учебном центре.

— Можно ли оценить вклад Военного учебного центра в повышение обороноспособности нашей страны?

— Военный учебный центр — это часть университета, и в данном контексте я бы предпочел говорить о вкладе НИУ ВШЭ в целом.

Выпускники Вышки востребованы и в самых разных отраслях на гражданском рынке труда, и в Вооруженных силах, и в оборонно-промышленном комплексе. Они везде нужны, и в этом заслуга всего коллектива Высшей школы экономики — ректора, проректоров, преподавателей, в том числе офицеров Военного учебного центра. Мы даем студентам востребованные знания, воспитываем их в духе гражданственности и патриотизма, и это, несомненно, очень весомый вклад в повышение обороноспособности России.

— В этом году в вашем центре очередной выпуск, в июне ребята отправились на сборы. Есть ли среди них те, кто уже принял решение о заключении контракта?

— Да, причем это не единичные примеры. Мы плотно работаем с Главным управлением кадров Минобороны России, к нашим студентам проявляют интерес, проводят с ними беседы, рассказывают о возможностях и перспективах военной службы.

Так что среди выпускников этого года обязательно будут те, кто заключит контракт и будет достойно выполнять поставленные перед ними задачи, в том числе в зоне проведения СВО. Не сомневаюсь, что они смогут сберечь себя и личный состав, а главное — делом докажут свою любовь к Родине. И победа будет за нами.

А наша задача — учить науке побеждать, воспитывать патриотов России.