Совместная защита жизненных интересов

24 ноября в Высшей школе экономики прошел франко-российский круглый стол на тему «Размышления о геополитике Европы», в котором принял участие директор Центра анализа и прогнозирования МИД Франции Мишель Фуше.

Круглый стол открыла Ирина Мальцева, директор Центра по сотрудничеству с Францией, Канадой и франкоязычными странами Европы ГУ-ВШЭ, который и организовал эту встречу совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) ГУ-ВШЭ и Посольством Франции в России. Мишель Фуше известен не только как дипломат, бывший посол Франции в Латвии и советник экс-министра иностранных дел Юбера Ведрина, но и как географ, профессор парижской École Normale Supérieure. Оппонировал ему во время круглого стола директор ЦКЕМИ ГУ-ВШЭ Тимофей Бордачев.

Мишель Фуше, выступая с позиции географа (это он особо подчеркнул), призвал отказаться от традиционного геополитического мышления при анализе процессов, протекающих в Европе, и ее роли в международных отношениях. Геополитика как результат взаимодействия отдельных политиков и целых политических и территориальных образований часто «подвержена влиянию ложных идей и представлений», что приводит лишь к растущему непониманию и путанице во взаимоотношениях разных государств. Это можно наблюдать даже на примере толкования самого понятия «Европа», которое многие отождествляют с понятием «Евросоюз».

Между тем, по Мишелю Фуше, Европа — это не только географическая территория, набор политических и экономических учреждений и институтов, но и культурная среда. Говоря о Европе, следует в первую очередь говорить об особом культурно-историческом процессе — европеизации. А для анализа политико-экономических проблем Мишель Фуше предлагает, как при фотографировании, менять масштаб, использовать особый геополитический «zoom».

Он напомнил, что основатели Евросоюза задумывали его как правовое институциональное сообщество, полагая, что институты живут дольше людей. И хотя некоторые эксперты предрекали, что, как только рухнет Берлинская стена, надобность в такого рода европейском институте отпадет, Евросоюз успешно пережил крах социалистического лагеря и встал на путь территориальной экспансии.

Термин «расширение» был введен в политический оборот Европы тогдашним президентом Франции, а впоследствии автором неудавшейся европейской конституции Валери Жискар д'Эстеном. С 1957 года процесс расширения ЕС прошел семь этапов и превратился, по мнению Мишеля Фуше, в «рычаг запуска демократических и рыночных реформ» в странах, желавших присоединиться к ЕС. Бывшие коммунистические страны финансово заинтересованы в членстве в ЕС: только в уходящем году Польше выделено 12 миллиардов евро, а, например, Румыния получит 32 миллиарда евро помощи в течение шести лет. Как они потратят эти средства — другой вопрос, но стимул для реформ в этих странах есть, уверен Мишель Фуше.

Расширение Евросоюза продолжится (среди очередных кандидатов на вступление — Хорватия и Исландия, а также Турция, которой еще предстоит выполнить две трети из 35 пунктов плана, разработанного для этой страны в Брюсселе). Но и у него есть границы. Швейцария, вошедшая в Шенгенскую зону, в ЕС не войдет, по всей видимости, никогда. Серьезные проблемы сохраняются на Балканах, где многие местные политики заинтересованы в сохранении межнациональных конфликтов. Мишель Фуше привел пример Боснии и Герцеговины, где ведущая энергетическая компания разделилась на три части из-за межнациональных противоречий. «И таких нелепостей на Балканах можно встретить немало», — отметил французский дипломат.

Другая проблема, которая влияет и на европейско-российские отношения, — это возможное вступление в ЕС Украины. Скептически в этом плане настроена Германия, а Мишель Фуше для сглаживания геополитических шероховатостей предлагает найти какую-нибудь промежуточную форму ассоциированного членства Украины.

С

Директор Центра анализа и прогнозирования МИД Франции Мишель Фуше

уществует еще одна сила, имеющая большое влияние на Евросоюз и собственное видение единой Европы. Речь идет о США. Мишель Фуше признал, что многие решения по расширению ЕС принимались в Вашингтоне. Все последние американские лидеры, как бы ни отличались их политические взгляды, придерживались единой точки зрения о будущем Евросоюза, частью которого непременно должна быть Турция, с 1952 года являющаяся членом НАТО. Вообще долгое время было принято считать Евросоюз и НАТО двумя сторонами одной медали, а вступление в НАТО для многих, в первую очередь, восточноевропейских, стран было шагом на пути к вступлению в ЕС. Но нынешние европейские лидеры не готовы безоговорочно согласиться с таким подходом.

Как считает Мишель Фуше, после прихода к власти Ангелы Меркель и Николя Саркози появилась альтернативная точка зрения, заключающаяся в поиске «европейской идентичности», основными чертами которой являются гуманизация, христианство и культура. Турция в такой европейской схеме полноправного места не находится. С точки зрения Брюсселя, Евросоюзу нужна пауза: нужно остановиться на востоке, более плотно работать с Россией и заняться решением тлеющих региональных конфликтов, в том числе балканского. А для того чтобы «разделить» ЕС и НАТО, политики «старой Европы» могут использовать вынужденное ослабление внимания к европейским делам со стороны администрации Барака Обамы, занятой решением множества других проблем.

Другой важный геополитический аспект, заслуживающий отдельного разговора, — взаимоотношения Евросоюза с его соседями по средиземноморскому региону. В настоящий момент 80% торговли стран Магриба приходится на ЕС, в экономическое сотрудничество с Европой все больше вовлекается Израиль. Но палестино-израильский конфликт тормозит развитие Средиземноморского союза, который Франция в свое время задумывала в качестве противовеса доминированию Германии в Центральной Европе.

Переходя от регионального к глобальному измерению европейской политики, Мишель Фуше высказал уверенность в том, что у Евросоюза есть ресурсы для глобального лидерства. «Евросоюз — первый в мире рынок в плане покупательной способности, что позволяет нам ставить собственные условия в торговле с такими странами, как Китай. На долю ЕС приходится 18% мировой экономики, ЕС — лидер по объемам экспорта продукции. Эти преимущества нужно использовать на мировой арене», — уверен французский дипломат.

Кроме того, Евросоюз накопил опыт работы на межнациональном уровне, в сфере разрешения конфликтов, ЕС играет ключевую роль в борьбе с изменением климата и является лидером в оказании помощи беднейшим странам. При этом, по словам Мишеля Фуше, Европе приходится лавировать между двумя крайностями. С одной стороны, Евросоюз не хотел бы стать единой нацией с агрессивной внешней политикой наподобие США. В то же время ЕС «на дипломатическом уровне проявляет определенную наивность и пока не может формулировать общеевропейских задач».

Особо Мишель Фуше остановился на европейско-российских отношениях. Он напомнил, что товарооборот между Россией и Евросоюзом до кризиса достигал 230 миллиардов евро, 52% импорта шло в Россию из ЕС, а Европа сильно зависит от поставок российского газа. В России действуют 25 европейских культурных центров. Поэтому, несмотря на серьезные расхождения по отдельным вопросам, Россия и Евросоюз должны определить ряд программ, каждая из которых не будет реализовываться вне зависимости от успеха или неуспеха в продвижении на других направлениях. Если Россия и ЕС не согласны «по Грузии», это не значит, что нужно останавливать сотрудничество по реформе Совбеза ООН, ближневосточному конфликту, иранской ядерной программе, считает Мишель Фуше.

Тимофей Бордачев свое выступление построил на сравнении России и Евросоюза, которые, по его мнению, сталкиваются во многом со схожими вызовами, но располагают разными возможностями для их решения. Свою позицию он основывает на пяти тезисах: Россия и Европа — два участника международных отношений с наиболее неопределенным географическим положением; это влияет на тактику и стратегию их поведения на международной арене; это также приводит к скрытому, а иногда и явному противоборству России и остальной Европы; в современных условиях Россия и Европа должны искать ответ на вызовы не геополитического, а структурного характера; наконец, ответ на эти вызовы может лежать в основе того, что способно сблизить Россию и Европу и создать намного более стабильную структуру на евроазиатском пространстве.

В свое время для России открытые пространства на востоке и западе представляли угрозу возможных нашествий, что провоцировало расширение государства и создание между Россией и остальным миром определенных «буферных зон». По мнению Тимофея Бордачева, эту политику Россия инстинктивно продолжает и сейчас. Находясь в похожей ситуации, Европа предпочла систему компромиссов. Директор ЦКЕМИ процитировал знаменитого французского философа и социолога Раймона Арона, который почти тридцать лет назад писал: «Западная Европа зависит от большого числа сил, не подконтрольных ей. Поэтому она вынуждена — чтобы не слишком терять уверенность в себе — держать слишком большое число пари. Но ведь всегда опасно держать слишком большое число пари».

Европа вынуждена была поддерживать экономическое сотрудничество с СССР, так как нуждалась в энергоресурсах и сырье, и в то же время испытывала страх перед военным потенциалом СССР и полагалась на поддержку заокеанских союзников.

Директор Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) ГУ-ВШЭ Тимофей Бордачев

В последние годы Европа пытается позиционировать себя как отдельного самостоятельного игрока. США, на которые Европа опиралась, ищет себе альтернативных партнеров (среди возможных вариантов — Китай и Индия), и конструктивная роль Вашингтона в поддержании европейской безопасности снижается. Ослабление позиций США и напряженность между США и Россией Европа старается использовать в своих интересах. «Легенькая холодная война», по выражению Тимофея Бордачева, способствовала бы сохранению Европы в качестве ключевого игрока на мировой арене, при этом ЕС не подвергался бы реальной опасности. Свою силу Европа пытается продемонстрировать на дипломатическом уровне, особенно активен здесь Николя Саркози. Эти действия говорят о том, что у Европы, в принципе, есть шанс «уйти от стратегической ничтожности». В то же время «водевильная реакция на грузинскую войну» показывает, что, как и в середине XIX века, усиление России рассматривается Европой как угроза.

Самым важным достижением внешней политики России после развала Советского Союза Тимофей Бордачев назвал избавление от идеологии мессианства и поворот в сторону прагматизма. Однако в последние 4–5 лет началось «возвращение к традиционной для России имперской внешней политике, хотя и в иных масштабах». На регулятивном и правовом уровне происходит сближение с Евросоюзом, одновременно возрастает конкуренция с ним на постсоветском пространстве.

В конце 1980-х годов попытка создания новой геополитической общности между Россией и Европой оказалась невозможной ввиду того, что Россия не могла выступать в роли по-настоящему суверенного образования. А по мере размывания железного занавеса, узнавания друг друга и реализации собственных интересов высокий конфликтный потенциал между сторонами не только не уменьшился, но, напротив, становится все более заметным.

Несмотря на все проблемы, Россия, хотя бы и формально, оставалась единым телом на международной арене, и это «тело» может быть легко направлено как на сотрудничество, так и на конфронтацию с другими странами. А Евросоюз остается «подсистемой международных отношений», члены которой не готовы поделиться друг с другом властью. Отсутствие «субъектности» Евросоюза только подтвердили недавние назначения двух крайне слабых фигур на ключевые посты президента Европейского совета и верховного представителя ЕС по внешней политике. Да и для граждан Европы, согласно социологическим опросам, приоритетом остаются внутренние национальные интересы, а не интересы объединенной Европы.

Россия и Европа веками вели игру с «нулевой суммой», когда приобретения одной стороны автоматически означали эквивалентные потери для другой стороны. «Продолжение такой игры в настоящий момент становится все более опасной, — предупреждает Тимофей Бордачев. — Есть угроза, что Россия замкнется в себе, а Европа превратится в милое, но провинциальное государство, и через 30–40 лет о них никто в мире вспоминать не будет». Так что эта проблема является в буквальном смысле «экзистенциальной». И фундаментом, на котором Россия и Европа могут начать новое сотрудничество, становится «совместная защита их жизненных интересов».

Завершив свои доклады, Мишель Фуше и Тимофей Бордачев ответили на некоторые вопросы участников круглого стола. Первый из них был адресован французскому гостю и касался политики Франции в отношении иммигрантов из арабских стран, а также политических мотивов, которыми руководствуется ЕС при принятии новых членов.

Мишель Фуше решительно не согласился с мнением о том, что на смену Пятой республике придет Шестая, но теперь уже исламская. Он напомнил, что арабы приезжают во Францию не просто за социальными пособиями, но чтобы работать — еще в 1912 году на завод «Рено» приехали первые алжирские иммигранты. Сейчас Франция ежегодно предоставляет гражданство 100 тысячам человек, и проблема их социальной и культурной адаптации безусловно существует. Но при старении коренного населения и серьезных проблемах с системой социального страхования было бы глупо делать вид, что Франции не нужны новые рабочие руки. Что же касается политических мотивов расширения ЕС, то Мишель Фуше отметил, что целью союза всегда было политическое объединение стран, развитие демократии и сглаживание конфликтов в Европе, а экономика была средством достижения этой цели.

Отвечая на вопрос о возможном создании общеевропейских вооруженных сил, Мишель Фуше сказал, что европейская оборона означает не оборону Европы, а совместные миротворческие операции европейских стран под мандатом ЕС, НАТО или ООН в разных регионах мира. Они проводятся, например, в Боснии, Косово и Ливане. Но единой европейской армии быть не может. «Решения о том, рисковать ли жизнями своих солдат, принимает каждый глава государства, — сказал Мишель Фуше. — Нельзя делегировать эту функцию какому-то брюссельскому институту».

Тимофей Бордачев согласился, что заявление итальянского министра иностранных дел Франко Фраттини, который и выступил с этой идеей, скорее призыв к дискуссии, чем практическая инициатива. Могло бы быть полезным участие России в совместных с ЕС военных миссиях, но оно невозможно из-за институциональных различий и «параноидального отношения некоторых стран ЕС к России». Тимофей Бордачев также считает маловероятным, что Украина может стать «мостом» между Европой и Россией. «Мосты между нами должны быть не географическими, а институциональными», — подчеркнул он.

Свой итог дискуссии подвел профессор кафедры мировой политики факультета мировой экономики и мировой политики ГУ-ВШЭ Федор Шелов-Коведяев. «Нужно расчистить наше мышление от взаимных химер, — сказал он. — Поддерживать безопасность мы сможем, только если станем настоящими стратегическими партнерами».

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Елены Новиковой